Про Быстролетова

Все новости, события, скандалы обсуждаются и комментируются здесь

Про Быстролетова

Сообщение Моргенштерн » 28 сен 2013 19:48

Ирина Лагунина: На днях первый канал российского телевидения показал двухсерийный фильм "Вербовщик". Главный герой его – сталинский разведчик Дмитрий Быстролетов. Это часть цикла про советскую разведку под общим названием "Поединки". Производство студии "Артель", режиссер Валерий Николаев, авторы сценария Валерий Николаев и Владимир Малышев, в главной роли Валерий Николаев. Фильм снят при содействии Службы внешней разведки России – так сказано в титрах. Некоторое время назад мой коллега Владимир Абаринов сделал серию интервью с Эмилем Дрейцером, автором книги, которая вышла в Америке под названием Stalin's Romeo Spy, а на русский Эмиль и Владимир совместно перевели это как "Сталинский шпион-любовник". Я передаю слово Владимиру Абаринову.

Владимир Абаринов: Быстролетов – легендарная фигура, но в этой легенде много вымысла и много пробелов. Здесь надо сказать, что Быстролетов сам был писателем, у него было легкое перо, и он сочинил свои записки в жанре легкой беллетристики - такой романтический авантюрный жанр, шпионские байки, часто фривольного содержания. Читать это занятно, но по этим полувыдуманным запискам невозможно понять, что за человек он был, его мотивацию, его внутренний мир. Авторы фильма глубже копать и не стали – показали обворожительного гламурного красавца, который соблазняет нужных женщин по заданию Центра. Одевается с иголочки, безукоризненная прическа, гуляет среди красивых пейзажей, выпивает, танцует – в общем, ведет образ жизни богатого бонвивана и между делом еще и шпионит. Приятная, необременительная работа. Но он был человеком неприкаянным, страдавшим, видевшим много зла, человеком, которому НКВД заменило родную мать. Как же было не попытаться проникнуть под эту внешнюю оболочку, этот глянец, в который он сам обернул свою судьбу? И, конечно, абсолютно нестерпимая фальшь – вот этот патриотический пафос, хотя на самом деле к концу жизни он превратился в самого настоящего диссидента, антисталиниста и, собственно, антисоветчика. Вот такое мое общее мнение, а теперь слово Эмилю Дрейцеру.

Эмиль Дрейцер: Я с вами согласен, разговора не может быть, что то, что было показано на экране, к Быстролетову не имеет никакого отношения. Я думаю, что будь он жив, в гробу его не раз бы повернуло от того, как его представили. Даже внешне, физически он был, я с ним встречался, знаете, он был высокий, крепкий человек. Актер, который его играет, небольшого роста. На мой взгляд, он выглядит, как в Одессе выглядит продавец кур на базаре. Дело не во внешности, а дело в том, как он представлен и как факты его жизни представлены. То, что меня поразило: вещи, которые были на самом деле, не сказаны в фильме. Есть целый ряд фактических ошибок, если бы взяли мемуары и прочитали дословно, могли бы узнать, что было на самом деле. Быстролетов писал в своей книге, намекал, он писал в 60-х годах, что я пишу, что Италия, Германия, но я по-другому не могу, потому что будут проблемы. Потому что там, где у него значится Италия, на самом деле была Франция.

Владимир Абаринов: А почему он писал в таком легкомысленном ключе? Ему казалось, что это скорее опубликуют?

Эмиль Дрейцер: Смотря что. То, что опубликовано, действительно написано в легкомысленном ключе и поэтому опубликовали. Но вещи, которые не опубликованы, он написал 10 томов, из них опубликовано только четыре.

Владимир Абаринов: Да, у него лагерная проза очень серьезная, философская...

Эмиль Дрейцер: Лагерная проза, тем более его последняя книга, которая называется "Трудный путь в бессмертие", до сих пор не опубликована. Там он рассказывает о том, что произошло с ним во время лагерей. Так как я потратил 7 лет своей жизни на архивные разыскания в Лондоне, в Берлине, в Париже, в Швейцарии, везде, где он работал и был, во-первых, начнем с того, что зять Муссолини никакого отношения к продаже итальянских дипломатических шифров не имел. Больше того, я даже поразился, что авторы сценария не попытались войти в интернет и выяснить. На самом деле родственники Чиано Муссолини страшным образом возмутились, когда эти вещи, которые писал Быстролетов в своей книге, были без всякой проверки опубликованы. На самом деле Чиано никакого отношения к этому не имел – это были додумки самого Быстролетова. То, что меня поразило, когда я занимался этим, что он и его группа работали как в тумане, они очень мало понимали и знали систему другой страны. Они проецировали идеологически, как это было принято при сталинизме, что все враги, и все, что они могут – жадничать и так далее. Ничего подобного не было. Поэтому Чиано к этому не имел никакого отношения.

Владимир Абаринов: Вот это интересная черта, Эмиль – я имею в виду проекцию своих представлений на людей совсем другого склада. Но ведь Быстролетов не успел пройти индоктринацию большевизмом, он уехал из России очень молодым человеком, в самом начале революции – откуда же в нем эта узколобая идейность?

Эмиль Дрейцер: В том-то и дело, он уехал радикально настроенным молодым человеком, у него была очень тяжелая юность, он работал простым матросом, все это правильно сделано в фильме. Но он не знал настоящей жизни в Советском Союзе, у него была только идеологическая установка одна – я сражаюсь за то, чтобы была мировая революция. Он был идеалистом первого поколения. Одним словом, он не разбирался в этом, у него была установка. Кроме того, как вы знаете, он был человеком очень сложным, психологически ему было очень трудно. Он пытался сделать все, чтобы заслужить похвалу ОГПУ, НКВД. Вы правильно сказали, они заменили ему отца и мать. Поэтому не разбирался в деталях, принято было думать, что это так. Поэтому все, что укладывалось в эту схему, он воспринимал.

Владимир Абаринов: Вот теперь о психологии. В той программе, которую мы с вами делали, мы почти не говорили об амурных похождениях Быстролетова – мне казалось, что не это главное. Но теперь пришло время поговорить. В картине есть два эпизода, которые требуют очень серьезного комментария. Дело в том, что Быстролетов, будучи на нелегальной работе, влюбился и, с разрешения Центра, женился. Случай сам по себе достаточно необычный. Мы знаем шпионские супружеские пары – они ехали на работу за границу уже будучи мужем и женой, но чтобы женились там, по любви – это редкость. Были случаи, когда два шпиона, он и она, в процессе совместной работы влюбляются друг в друга. И даже был случай, когда муж умер, а вдова впала в депрессию, и в Москве на Лубянке, чтобы она не наделала глупостей, стали подбирать ей нового мужа, но не успели – она-таки наделала. А у Быстролетова был иначе: он сначала влюбился, а потом уже завербовал жену. И вот они шпионят вместе, чудесная супружеская пара, правда, он продолжает получать задания по части обольщения, но она относится к этому как к служебному долгу – ничего личного. Это, надо сказать, вообще одно из самых надежных орудий вербовки. Но потом она получает задание обольстить итальянского полковника и вступить с ним в брак, чтобы обеспечить Быстролетову доступ к секретным документам, которые хранятся у этого полковника. И между ними происходит сцена объяснения на эту тему.
Скажите, это правда? Действительно такое было, он ничего не придумал? И как это возможно?

Эмиль Дрейцер: Все было так, он действительно это сделал. И я пытаюсь объяснить психологически и идеологически, почему это. Вопрос другой, который меня поразил в фильме, как она это восприняла. На самом деле он об этом пишет. Она была совершенно возмущена, в конце концов она сказала: "Я это сделаю, но между нами все кончено. Я не хочу даже слышать твоего имени". "Как же так, мы были с тобой врозь, у меня были женщины, у тебя тоже, ты была одинокой долго, я понимаю, я тебе заранее звонил с дороги, предупреждал, что я еду и так далее, чтобы ты освободилась. Это мы все понимали, что мы не можем физически друг другу все время быть верны". "Да, но тут было одиночество, а тут чистая проституция. Что ты из меня делаешь?". Вот что было на самом деле. Это я думаю, одно из самых правдивых и реалистических его отношений. Они были чрезвычайно сложные. Начнем с того, что его первая любовь была лесбиянка. Его жена была любовницей и почти сразу же после брака эта лесбиянка и она возобновили отношения. Быстролетов был на грани убийства и той, и другой. В течение 10 лет это продолжалось.

Владимир Абаринов: А вот теперь, Эмиль, поговорим о самом главном. В картине есть заключительный внутренний монолог Быстролетова, в котором он подводит итог своей жизни, на склоне лет говорит о своей любви к родине, о том, ради чего он все это делал, и мы сейчас услышим фрагмент этого текста.

"Я жил в жестокое, трудное и великолепное время. И несмотря ни на что, с работой в разведке связаны лучшие мои годы. Ведь я работал на благо родины, выполняя свой долг – долг патриота России. Я считаю, что я прожил хорошую жизнь и готов прожить ее точно так же еще раз".

http://www.svoboda.org/content/transcript/9503748.html
Моргенштерн
 
Сообщения: 3483
Зарегистрирован: 09 сен 2008 14:05
Откуда: Киев

Re: Про Быстролетова

Сообщение Моргенштерн » 05 фев 2014 16:12

ГЛАЗАМИ БАРОНА МЮНХГАУЗЕНА

Помимо воспоминаний Гумилева, о его жизни в Норильске мы можем узнать еще из нескольких источников. Они настолько противоречат друг другу, что перед биографом неизбежно встает вопрос: кому же верить? Льва Гумилева упоминает в своих мемуарах Дмитрий Быстролетов, сидевший в Норильлаге в 1939—1940-м. Будто бы они с Гумилевым однажды выносили из барака мертвого зэка. На мемуары Быстролетова опираются член Красноярского отделения общества «Мемориал» Д.В.Полушин и доктор исторических наук, один из основателей Европейского университета Л.С.Клейн, давний критик Гумилева.
По словам Быстролетова, Гумилев был в Норильлаге настоящим беззубым доходягой, жил в бараке «самых отпетых урок», спал под нарами, всячески унижался зэками и вообще «имел унизительный статус чумы».[19] При этом он умудрялся заниматься научной работой – писал диссертацию «на тему "Гунны"», а рукописи хранил в особом деревянном седле (!), которое зачем то таскал на спине: «Это была патетическая фигура – смесь физического уничтожения и моральной стойкости, социальной обездоленности и душевного богатства… Он был наследственный, хронический заключенный, сидевший и за отца, и за свой длинный язык… Человек он был феноменально непрактичный, неустроенный, с удивительным даром со всеми конфликтовать. Поэтический ореол отца и матери и в лагере бросал на него свет, и все культурные люди всегда старались помочь ему вопреки тому, что он эти попытки неизменно сводил на нет».
В этой характеристике много напутано. Никакой «диссертации» о гуннах Гумилев в Норильлаге не писал. Более того, его кандидатская и докторская были посвящены истории Тюркского каганата. Книгу о гуннах, которая в черновике называлась «Древняя история Срединной Азии», Гумилев начал лишь десять лет спустя. А тогда, в 1939—1940-м, он еще не успел защитить диплом!
Но самое главное, Гумилев при всем желании не мог бы написать в норильском лагере диссертацию или научную статью. Что этого не понимали Быстролетов и Полушин, еще можно допустить, но как же быть со Львом Клейном? Он ведь и сам сидел в лагере. В лагере можно сочинять пьесы и стихи, писать прозу, можно даже обдумывать новую научную теорию, если есть время и силы. Но диссертация или статья требуют совершенно иных условий работы. Прежде всего необходимы источники и научная литература, а в библиотеке Норильлага нужных книг не было.
В пятидесятые годы Гумилев сможет начать работу над «Хунну» только потому, что в его распоряжении будут русские переводы китайских хроник, монография Г.Е.Грумм-Гржимайло «Западная Монголия и Урянхайский край» и другие книги, присланные Гумилеву Ахматовой, Герштейн, Варбанец, профессором Кюнером. В предвоенный и военный Норильск посылать книги было невозможно. Ни в одном из источников, кроме мемуаров Быстролетова, нет упоминаний о лагерной работе Гумилева над диссертацией. Ни разу не писал об этом и сам Гумилев.
Правда, в 1945 году Гумилев напишет Н.В.Кюнеру о своих лагерных попытках заниматься научной работой: в Норильске он читал сочинения Э.Тэйлора, Л.Я.Штернберга, а после освобождения уже под Туруханском «собирал фольклорный демонологический материал среди тунгусов и кетов». Кроме того, Гумилев упомянет вскользь и о своих «оригинальных выводах по поводу этногенеза». О гуннах же – ни слова.
Был ли Гумилев доходягой? Сергей Снегов оставил интересные воспоминания о своей дружбе с Гумилевым. В его рассказе много живых и, в отличие от быстролетовского «деревянного седла», достоверных подробностей.
Снегов писал, что летом они с Гумилевым любили отдыхать на берегу Угольного ручья, закрыв лица полотенцами (от «сатаневших» комаров), и спорили на животрепещущие темы: «выше ли Каспар Шмидт… Фридриха Ницше и есть ли рациональный смысл в прагматизме Джеймса Льюиса…»
Однажды зэки устроили лагерный турнир поэтов, который, к неудовольствию Гумилева, выиграл Снегов. А позднее оскорбленный Лев, придравшись к трактовке Снеговым образа пресвятой Богородицы, даже вызвал товарища на дуэль.
Столь насыщенная интеллектуальная жизнь просто невозможна для доходяги. «Голод, который затмевает мозг и не разрешает ни на что отвлечься, ни о чем подумать, ни о чем заговорить, кроме как о еде, еде, еде. Голод, от которого уже нельзя уйти в сон: сны – о еде, и бессонница – о еде. И скоро – одна бессонница. Голод, от которого с опозданием нельзя уже и наесться: человек превращается в прямоточную трубу, и все выходит из него в том самом виде, в каком заглотано. <…> Доходяги, ревниво косясь на соперников, дежурят у кухонного крыльца, ожидая, когда понесут отходы в помойку. <…> Они бросаются, дерутся, ищут рыбью голову, кость, овощные очистки. <…> Потом эти отбросы они моют, варят и едят», — подтверждает Александр Исаевич Солженицын.
Первый лагерь – самое страшное, ломающее душу испытание – Гумилев выдержал с честью: «…он вел себя там идеально», — вспоминал Душан Семиз, старый узник Белбалтлага. Норильск был уже вторым и не самым страшным для Гумилева лагерем. Блатные правила жизни, нормы поведения, «понятия» он освоил достаточно хорошо. А в 1950-1956 годах Гумилев, как старый лагерник, уже будет пользоваться авторитетом у товарищей и сам сможет помогать новичкам. В 1951 году в Камышлаг попадет студент биофака Борис Вепринцев, в будущем – известный биофизик, лауреат Госпремии. Под опеку молодого зэка возьмут дипломат и востоковед Марк Исаакович Казанин и Лев Николаевич Гумилев.
Если в сочинении Быстролетова столько принципиальных ошибок, то логично предположить, что фантастический рассказ о деревянном седле и о «чуме» – такая же выдумка, сочинение, которое Гумилев принял бы за клевету.
Дмитрий Александрович Быстролетов – врачгинеколог, художник, писатель, сценарист и даже советский разведчик – фигура занятная. Его биография полна мистификаций. Он выдавал себя за внебрачного сына графа Александра Николаевича Толстого, героя кавказской и русско-турецкой войн, хотя никаких доказательств тому не было. В конце жизни Быстролетов, мечтавший о славе, но славой обойденный, даже начал сочинять «интервью с самим собой».
В разведке он когда-то и в самом деле служил, в 1932-м его даже наградили именным оружием «За беспощадную борьбу с контрреволюцией», а в 1938-м арестовали. Из лагеря Быстролетов вышел инвалидом в 1954 году. На жизнь зарабатывал переводами, а в свободное время писал автобиографический роман в одиннадцати книгах.[20] О художественных достоинствах этого сочинения, равно как о его исторической достоверности, читатель может судить хотя бы по такому эпизоду:
«Из объятий Розы Лейзер волею судьбы я попал в объятия княгини Долгорукой, княгини Трубецкой и княгини Чавчавадзе. <…> Моими соседями оказались пухлый надменный барон Клодт фон Юргенау и беленькое воздушное существо – граф фон дер Пален. Я их подавлял своей живостью, образованностью и жизненным опытом, к тому же меня вечно ставили им в пример, и рисовал я не хуже Клодта. <…> Моя одноклассница, рыжая, конопатая и зеленоглазая баронесса Ловиза, в полночь раздевалась донага… спускалась из окна вниз, ко мне и Гришке… в зубах у нее болтался шелковый платочек…»
Это напоминает даже не плохой бульварный роман, а уж скорее блатной роман.
Правда и вымысел перемешаны, достоверные подробности лагерной жизни соединены с явно вымышленными. Герой-повествователь этого автобиографического романа – персонаж литературный, он не многим ближе к реальности, чем барон Мюнхгаузен из книги Распэ.


Из книги Сергея Станиславовича Белякова "Гумилев сын Гумилева"
Моргенштерн
 
Сообщения: 3483
Зарегистрирован: 09 сен 2008 14:05
Откуда: Киев


Вернуться в Обсуждение текущих событий

Кто сейчас на конференции

Сейчас этот форум просматривают: нет зарегистрированных пользователей и гости: 59

Not able to open ./cache/data_global.php